|
- На этот счет почти не может быть сомнений. Однако мы должны принять в соображение то обстоятельство, что яд действовал в направлении снизу вверх и что поэтому меньше повлиял на возвышенные местности. Это, несомненно, поразительное явление. В будущем оно представит чрезвычайно соблазнительное поле для наших исследовании. Если поэтому кто-нибудь еще выжил, кроме нас, то поиски такого человека скорее всего увенчались бы успехом где-нибудь в тибетской деревне или в шалаше на альпийской вершине, так как они лежат на много тысяч футов выше уровня моря.
- Но если иметь в виду, что уже не существует ни кораблей, ни железных дорог, то нам от этого не больше проку, чем если бы уцелевшие находились на луне, - сказал лорд Джон. - Но я хотел бы по крайней мере точно знать, действительно ли опасность уже вполне миновала или же только часть ее оставили мы за собою.
Саммерли вывернул себе шею, чтобы обозреть весь горизонт.
- Воздух стал как будто прозрачнее и чище, - заметил он, колеблясь, - но и вчера он был такой, и я ничуть не уверен, что нам больше ничто не грозит.
Челленджер пожал плечами.
- Мне приходится опять вернуться к фатализму. Если когда-либо такое событие уже совершилось во вселенной, - а это возможно, - то произошло оно, несомненно, очень давно, и мы поэтому можем твердо рассчитывать, что подобная катастрофа повторится очень нескоро.
- Все это было бы очень мило и приятно, - сказал лорд Джон, - но мы знаем из опыта, что при землетрясении, обыкновенно, за одним толчком немедленно следует другой. Мне кажется, что нам следовало бы немного пройтись и подышать свежим воздухом, пока у нас есть такая возможность. Так как наш кислород израсходован, то нам безразлично, здесь ли нас застигнет гибель, или на лоне природы.
Поразительна была та полная летаргия, которая нашла на нас в виде реакции после лихорадочного волнения и напряжения последних суток. Апатия полностью овладела и телом и духом и наполняла нас крепко укоренившимся чувством, что все безразлично и не нужно. Даже Челленджер поддался этому ощущению. Он сидел на своем месте, подпирая обеими руками могучую голову и уйдя в глубокое раздумье, пока лорд Джон и я не подхватили его под руки и чуть ли не насильно поставили на ноги, за что награждены были только злым взглядом и сердитым ворчанием раздраженного бульдога. Но, когда мы из нашего тесного приюта вышли на свежий простор, обычная наша энергия начала медленно к нам возвращаться.
Но что было нам делать на этом кладбище человечества?. Никогда не случалось людям стоять перед таким вопросом! Правда, мы имели возможность удовлетворять наши повседневные потребности и даже потребность в какой угодно роскоши, в самых широких пределах. Все съестные припасы, все винные погреба, все сокровищницы искусства были к нашим услугам. Нам достаточно было протянуть к ним руку. Но что нам было делать с нашим временем? С некоторыми задачами нужно было справиться немедленно, они уже ждали нас. Мы отправились поэтому в кухню и уложили обеих служанок на предназначенные для них постели. Они, казалось, умерли совершенно безболезненно; одна сидела на своем стуле перед очагом, другая лежала перед раковиной для мытья посуды. Затем мы принесли со двора бедного Остина. Его мускулы были тверды, как дерево. Он лежал в чрезвычайно странном окостенении, и мышцы губ стянулись так, что лицо исказилось отвратительно-насмешливой гримасой. Признаки эти наблюдались у всех, умерших от действия этого яда. Куда мы ни приходили, повсюду мы видели эти ухмыляющиеся лица, словно трунившие над нашим ужасным положением и молча, с глумливой злобной усмешкою взиравшие на последних представителей их рода.
- Послушайте! - сказал лорд Джон, без устали ходивший взад и вперед по столовой, пока мы слегка подкреплялись едою. - Не знаю, каково у вас на душе, но я положительно не в силах спокойно тут сидеть и ничего не делать.
- Не будете ли вы любезны, - ответил Челленджер, - сказать нам, что в сущности должны мы делать, по-вашему?
- Встряхнуться и пойти поглядеть на все, что произошло.
- Как раз и я хотел это предложить.
- Но не здесь. Что произошло в деревне, это видно нам также из этого окна.
- Куда же нам отправиться?
- В Лондон.
- Вам легко говорить, - проворчал Саммерли. - Сорок миль пешком отмахать - это вам по силам. Но решится ли на это Челленджер с его толстыми, короткими ногами, это другой вопрос. Да и я не мог бы поручиться за себя.
Челленджер рассердился.
- Если бы вы усвоили себе привычку, сударь мой, интересоваться только собственными телесными особенностями, то убедились бы, что они послужили бы вам достаточно обширным полем для наблюдений и необычайно обильным материалом для бесед.
- Я совсем не имел намерения вас огорчить, мой милый Челленджер, - ответил наш бестактный товарищ, - никто не отвечает за свое физическое сложение. Если природа наделила вас толстым, коротким туловищем, то естественно, что и ноги у вас должны быть толстыми и короткими.
Челленджер пришел в такую ярость, что не мог выговорить ни слова. Он только мог рычать и щурить глаза, а волосы у него взъерошились. Лорд Джон поспешил вмешаться в спор, пока он не обострился чрезмерно.
- Зачем же нам идти пешком? - спросил он.
- Вы, может быть, желаете отправиться в Лондон по железной дороге? - спросил Челленджер, все еще кипевший от гнева.
- А ваш автомобиль на что? Отчего нам не воспользоваться им?
- По этой части у меня нет опыта, - сказал Челленджер, дергая себя в раздумье за бороду. - Но вы совершенно правы, лорд Джон, если думаете, что человек с высоким умственным уровнем должен уметь справиться со всякой задачей. Ваша мысль положительно превосходи на. Я сам отвезу вас в Лондон. |
