Глава XVI
В которой Челленджер испытывает самое сильное потрясение в жизни
Итак, капканы были расставлены, ловушки вырыты, и охотники готовились заполучить большую добычу, - вопрос заключался лишь в том, согласится ли зверь дать себя заманить. Если бы Челленджеру сказали, что истинная цель встречи - представить ему убедительные доказательства общения с духами и таким образом обратить его в спиритуализм, он бы рассвирепел или рассмеялся им в лицо. Но хитрый Мелоун при поддержке Энид убедил профессора, что его присутствие необходимо для того, чтобы разоблачить мошенничества и объяснить, как и почему их водят за нос. Пребывая в этом заблуждении, Челленджер в присущей ему надменной и снисходительной манере согласился удостоить своим присутствием собрание, которое, по его мнению, больше подходило бы для пещерных дикарей эпохи неолита, чем для человека, представляющего всю культуру и мудрость, накопленные человечеством.
Энид сопровождала отца, который привел с собой какого-то странного субъекта, ни Мелоуну, ни остальным собравшимся не известного. Это был большой угловатый шотландец с веснушчатым лицом и мощной фигурой, крайне неразговорчивый. От него так и не удалось добиться, какие именно аспекты духовных проблем его интересуют; единственное, что из него вытянули, - это что зовут его Николл. Мелоун и Мейли пришли в Голландский парк вместе; там их уже ждали Делисия Фримен, преподобный Чарльз Мейсон, мистер и миссис Огилви как представители колледжа, мистер Болсоувер из Хаммерсмита и лорд Рокстон, который чрезвычайно увлекся спиритуализмом и весьма в нем преуспел. Всего собралось девять человек, компания разношерстная и неоднородная, от которой трудно ожидать хороших результатов. Когда все вошли в комнату, где должен был проводиться сеанс, Линден восседал в кресле, возле него расположилась жена; его представили собравшимся, многих из которых он уже хорошо знал. Челленджер тут же взялся за дело с видом человека, который не потерпит всякой там чепухи.
- Это медиум? - спросил он, глядя на Линдена с явной неприязнью.
- Да.
- А его обыскали?
- Нет еще.
- Кто будет обыскивать?
- Кто-нибудь из нас, лучше вдвоем.
Челленджер недоверчиво хмыкнул:
- Кто именно, позвольте спросить?
- Лучше, чтоб это сделали вы и ваш друг мистер Николл. Можете пройти в спальню - это рядом.
Несчастного Линдена вывели из комнаты словно под конвоем, неприятно напомнив ему о пребывании в тюрьме. Он и без того волновался, а это новое испытание и присутствие Челленджера совсем выбили его из колеи. Вернувшись, он посмотрел на Мейли и печально покачал головой.
- Боюсь, сегодня у нас ничего не получится. Может, лучше отложим?
Мейли приблизился и потрепал его по плечу, миссис Линден взяла за руку.
- Все в порядке, Том, - сказал Мейли. - Помните, что вы под охраной друзей, которые не допустят, чтобы вами манипулировали.
Затем он обратился к Челленджеру - более сурово, чем это было в его правилах:
- Прошу вас не забывать, сэр, что медиум - это столь же чувствительный инструмент, сколь и любой из тех, какими вы пользуетесь в своей лаборатории. Бережно обращайтесь с ним. Надеюсь, вы не нашли у него ничего подозрительного?
- Нет, сэр, не нашел. Наверное, поэтому он говорит, что сегодня ничего не получится?
- Просто его взволновало ваше поведение. Вам следовало бы более деликатно с ним обращаться.
Однако выражение лица Челленджера не предвещало ничего хорошего. Его взгляд упал на миссис Линден.
- Я так понимаю, что эта особа - его жена. Ее также необходимо обыскать.
- Разумеется, - согласился Огилви. - Это могут сделать ваша дочь вместе с моей женой. Только умоляю вас, держитесь как можно дружелюбнее и помните, что мы не меньше вашего заинтересованы в хороших результатах, и все пострадают, если вы разрушите необходимую среду.
Тут поднялся мистер Болсоувер, бакалейщик, да с таким важным видом, словно он председательствовал на собрании общины.
- Я требую, - заявил он, - чтобы профессора Челленджера тоже обыскали!
От гнева борода профессора встала дыбом.
- Обыскать меня?! Да как вы смеете, сэр!
Но Болсоувера не так-то просто было запугать.
- Вы пришли сюда как враг и торжествовали, если бы вам удалось показать обман, - улавливаете мою мысль? Вот я и говорю, что надо бы вас обыскать!
- Это гнусная инсинуация, сэр! Значит, вы намекаете, что я способен на обман! - проревел Челленджер.
- Увы, профессор, нас всех по очереди в этом обвиняют, - с улыбкой произнес Мейли. - И мы все сначала негодуем, а потом, со временем, привыкаем. Меня называли лжецом, сумасшедшим, - да Бог знает как еще! И что же из того?
- Ваше предложение переходит всякие границы! - заявил Челленджер, бросая вокруг свирепые взгляды.
- Ну что ж, сэр, - вмешался Огилви, который был весьма неуступчивым шотландцем, - никто вас силой не держит, можете в любую минуту уйти. Но если уж решите остаться, мы должны быть уверены в научной чистоте опыта. Сами посудите, можно ли говорить о научности эксперимента, если среди нас находится человек, известный своим враждебным отношением к нашему движению, который не желает предъявить нам свои карманы.
- Ладно, ладно, - предпринял попытку примирения Мелоун, - конечно же, мы можем поверить профессору на слово.
- Не берусь спорить с вами, молодой человек, - сказал Болсоувер, - но что-то сам профессор не очень верил на слово мистеру и миссис Линден.
- У нас есть все основания соблюдать меры предосторожности, - заметил Огилви. - Смею вас уверить, что мошенничества, направленные против медиумов, случаются ничуть не реже, чем те, что практикуются ими самими, и я могу привести тому множество примеров. Нет, сэр, вас необходимо обыскать!
- Было бы о чем говорить! - воскликнул лорд Рокстон. - Да мы с Мелоуном мигом произведем осмотр!
- Вот и прекрасно, давайте! - поддержал Мейли.
Челленджера, всем своим видом напоминавшего быка с налитыми кровью глазами и раздувающимися ноздрями, вывели из комнаты. Через несколько минут приготовления были закончены, все расселись кружком, и сеанс начался.
Однако настрой был разрушен. Ох уж мне эти допотопные исследователи! - они требуют, чтобы медиума связали по рукам и ногам, словно какого-нибудь цыпленка, или еще до начала сеанса высказывают ему свои подозрения прямо в глаза! Да это все равно что подмочить порох, а потом надеяться, что он не утратил своих свойств и в нужный момент сможет взорваться! Из-за них все усилия медиума сводятся на нет, а когда сеанс оканчивается провалом, приписывают это своей проницательности, не подозревая даже, что во всем виновато их нежелание вникнуть в суть.
Вот и получается, что во время сеансов, собирающих вокруг себя скромных, но дружелюбных и благожелательных людей, происходят события, которые холодным и беспристрастным служителям науки увидеть не суждено.
Все были возбуждены, а уж как препирательства подействовали на человека, которого они касались прежде всего! Для него комната была наполнена разнонаправленными потоками и завихрениями психической энергии, и ему было так же трудно ими управлять, как, например, быстриной в низовьях Ниагары. От отчаяния он даже застонал. Началось, как всегда, с ясновидения, но имена, которые улавливал тончайший слух Линдена, казалось, не имели смысла и сливались в однообразный гул. Отчетливее всего звучало имя Джон, и он произнес его вслух. Значит ли оно что-нибудь для присутствующих? Ответом был лишь глухой смешок Челленджера. Затем возникла фамилия Чэпмен. Да, у Мейли был приятель с такой фамилией, но он умер много лет назад, и его появление казалось странным и неуместным. К тому же Мейли не мог вспомнить, как того зовут по имени. Бадуорт. - тоже нет. До медиума доносились вполне отчетливые фразы, но они не имели никакого отношения к присутствующим. Все складывалось из рук вон плохо, и Мелоун совсем пал духом. Челленджер хмыкал так откровенно, что Огилви возмутился. |