Глава XV
Как желтое рыбацкое судно отплыло из Липа
Эту ночь отряд провел в монастыре св. Леонарда, в его поместительных амбарах и спикариях, места эти были хорошо известны и Аллейну и Джону, они даже были видны из аббатства Болье. Молодой оруженосец почувствовал странный трепет, когда снова появились монахи в знакомых белых одеждах и он услышал размеренный густой звон колокола, призывающего к вечерне. С первыми лучами рассвета отряд переправился на пароме через широкую, медленно текущую, заросшую камышами реку - люди, лошади и поклажа - и, овеянный свежим утренним воздухом, продолжал свой путь мимо Эксбери на Лип. Когда они поднялись по крутому склону, перед ними во всю ширь вдруг развернулся вид на старую гавань - группа домов, полоса голубого дыма и бухта, ощетинившаяся мачтами. Справа и слева длинная-длинная дуга желтого побережья Солента входила концами в кайму пены. Несколько в стороне от города на плавном прибое лениво покачивались рыбачьи шхуны, челноки и другие мелкие суда. Дальше в море стоял большой торговый корабль с высокими бортами и глубокой осадкой, выкрашенный в канареечно-желтый цвет и вздымающийся над рыбачьими лодками, точно лебедь над утятами.
- Клянусь апостолом, - сказал рыцарь, - наш добрый купец из Саутгемптона не обманул нас: мне кажется, я вижу вон там наше судно. Он говорил, что оно очень большое и желтого цвета.
- Клянусь эфесом, да, - пробормотал Эйлвард, - оно желтое, словно коготь коршуна, и способно взять на борт столько людей, сколько семечек в гранате.
- Тем лучше, - заметил Терлейк, - ибо мне кажется, что не мы одни намерены перебраться в Гасконь. По временам я замечаю какое-то поблескивание вон между теми домами, и уж конечно, это не куртки моряков и не кафтаны горожан.
- Я тоже вижу, - сказал Аллейн, глядя из-под ладони. - И я вижу вооруженных людей в тех лодках, которые снуют между кораблем и берегом. Но мне кажется, нам очень рады, вот уже идут встречать нас.
И действительно, из северных ворот города торопливо вышла шумная толпа рыбаков, горожан, женщин и приближалась к ним по краю пустоши, махая им и приплясывая от радости, словно с этих людей свалилось бремя страха перед великой опасностью. Впереди ехал верхом очень высокий и строгий человек с тяжелым подбородком и отвисшей губой. Его шея была обмотана меховым шарфом, поверх висела тяжелая золотая цепь, на которой болталась какая-то медаль.
- Добро пожаловать, могущественный и благородный лорд! - воскликнул он, снимая шапку перед Черным Саймоном. - Я наслышан о храбрых деяниях вашей светлости, и их можно ожидать, видя ваше лицо и стать. Могу ли я в каком-нибудь малом деле быть вам полезен?
- Если вы спрашиваете меня, - ответил ратник, - то я был бы очень благодарен, когда бы вы отдали мне одно или два звена из той цепи, которая висит у вас на шее.
- Как? Цепь нашего сословия? - воскликнул тот в ужасе. - Древняя цепь города Липа? Это просто неудачная шутка, сэр Найджел.
- А зачем же, чума вас забери, вы спросили меня? - отозвался Саймон. - Если же вы хотите говорить с сэром Найджелом Лорингом, то вот он, на вороном коне.
Городской голова Липа растерянно уставился на кроткое лицо и юношескую фигуру знаменитого воина.
- Прошу прощения, ваша милость! - воскликнул он. - Перед вами городской голова и главный судья древнего и могущественного города Липа! Добро пожаловать, тем более, что вы прибыли в ту минуту, когда мы крайне нуждаемся в защите.
- Вот как! - воскликнул сэр Найджел, навострив уши.
- Да, милорд, город наш очень древний, и его стены одного с ним возраста, из чего следует, что они тоже древние. Но существуют некий гнусный и кровожадный нормандец-пират Черная Голова и генуэзец по имени Тито Караччи, более известный под прозвищем «Борода-лопатой»; оба они стали бичом наших берегов. В самом деле, милорд, это очень жестокие и свирепые люди, бесстыдные и грубые, и если они заявились в древний и могущественный город Лип...
- ...тогда прощай древний и могущественный город Лип, - подхватил Форд, чья склонность к болтливости порой оказывалась сильнее его благоговения перед сэром Найджелом.
Однако рыцарь был слишком захвачен услышанным и не обратил внимания на дерзость своего оруженосца.
- А есть основания предполагать, что эти люди намерены напасть на вас? - спросил сэр Найджел.
- Они приплыли на двух больших галерах, - ответил городской голова, - с двумя рядами весел по каждому борту, большим запасом оружия и множеством вооруженных людей. В Уэймуте и Портленде они грабили и убивали. Вчера утром они были в Каусе, и мы видели дым от горевших ферм. Сегодня они стоят поблизости от Фрэшуотера, и мы очень боимся, как бы они не явились к нам и не натворили беды.
- Нам нельзя задерживаться, - сказал сэр Найджел; он направился к городу, городской голова шел слева от него. - Принц ждет нас в Бордо, и мы не можем опоздать к общему военному смотру. Но я обещаю вам, что по пути мы найдем время побывать в Фрэшуотере и принудим этих разбойников оставить вас в покое.
- Мы вам очень благодарны! - воскликнул городской голова. - Но я не знаю, как вы без военного корабля выступите против этих головорезов. А с вашими лучниками вы можете отстоять город и нанести им большой урон, если они попытаются высадиться.
- Вон там стоит весьма подходящее судно, - ответил сэр Найджел, - и было бы очень странно, если бы любое судно не стало военным с такими людьми, как мои, на борту. Certes<1>, мы так и сделаем, и не позднее, чем сегодня.
- Милорд, - заявил волосатый смуглый человек, который шел по другую сторону рыцаря, возле его стремени, наклонив голову, чтобы слышать все его слова. - Я не сомневаюсь, что вы искусны в ведении наземного боя и в командовании копейщиками, но, клянусь спасением души, вы увидите, что бой на море - совсем другое дело. Я старший шкипер этого желтого корабля, и мое имя - Гудвин Хаутейн. Я плаваю всю жизнь - с тех пор, как был ростом вот с эту дубинку, - сражался против нормандцев и против генуэзцев, а также шотландцев, бретонцев, испанцев и мавров и уверяю вас, сэр, что для такой работы мой корабль слишком легок и хрупок и кончится тем, что нам перережут горло или продадут в рабство варварам.
- У меня тоже есть опыт одной или двух благородных и почетных морских стычек, - ответил сэр Найджел, - и я очень рад, что нам предстоит столь славная задача. Я полагаю, добрый шкипер, что мы с вами можем заслужить в этом деле великую честь, и я отлично вижу, насколько вы человек храбрый и решительный.
- Мне бы этого не хотелось, - упрямо возразил шкипер. - Клянусь богом, нет. И все-таки Гудвин Хаутейн не такой человек, чтобы отстать, когда его товарищи рвутся вперед. Клянусь спасением души! Потонем мы или выплывем, а я поверну свое судно носом к бухте Фрэшуотер, и если достойному хозяину Уизертону из Саутгемптона не понравится мое обращение с его кораблем, пусть ищет себе другого шкипера.
Они подъехали уже к старым северным воротам, и Аллейн, слегка повернувшись в седле, взглянул на пеструю толпу, следовавшую за ними. Лучники и ратники нарушили свои ряды и смешались с рыбаками и горожанами, чьи смеющиеся лица и радостные жесты показывали, какие заботы сняло с них появление отряда сэра Найджела. Там и сям среди движущейся массы темных и белых курток мелькали красные и голубые пятна - это были шарфы и шали женщин. Эйлвард, держа под руку двух рыбачек, клялся в любви то правой, то левой, а Большой Джон плыл, словно глыба, впереди толпы, и на его мощном плече восседала круглолицая девчонка, обвив белой мягкой рукой его голову в сверкающем шлеме. Так двигалась толпа до самых городских ворот, где была остановлена неправдоподобно жирным человеком, который выскочил из города, причем в каждой черте его румяного лица выражалась ярость.
- Ну так как же, сэр? - заревел он, словно бык, обращаясь к городскому голове. - Как же? Насчет устриц и ракушек-петушков?
- Клянусь пресвятой Девой, дорогой сэр Оливер, - воскликнул тот, - у меня были такие заботы из-за этих гнусных негодяев у нас под боком, что все это совершенно вылетело из головы!
- Слова, слова! - снова яростно заорал сэр Оливер. - И вы думаете отделаться от меня словами? Я спрашиваю еще раз, как насчет устриц и ракушек?
<1> Конечно (франц.).
|