|
- Ты пойдешь, Джек? - спросил Боб.
Новая помеха: накануне лейтенант вывихнул себе лодыжку. Тогда он об этом никому не сказал. Но теперь лодыжка начала болеть.
- Слишком далеко для меня, - сказал Джек. - Три мили туда да три обратно!
- Пойдем. Не ленись же, - бросил Боб.
- Дорогой мой, - ответил лейтенант, - я уже столько отшагал, что с меня хватит до самой могилы. Видели бы вы, как наш бравый генерал заставил меня пройтись от Кабула до Кандахара, - вы бы мне посочувствовали.
- Оставьте ветерана в покое, - сказал мистер Кронин.
- Сжальтесь над измученным войной солдатом, - заметил Боб.
- Ну, довольно смеяться, - сказал Джек и, просияв, добавил:- Вот что. Я возьму, Боб, если разрешишь, твою двуколку, и, как только Нелл посадит свои папоротники, мы к вам приедем. И корзинку можем взять с собой. Вы поедете, Нелл, правда?
- Хорошо, - ответила я. Боб согласился с таким оборотом дела, и так как все остались довольны, за исключением мистера Соломона Баркера, который весьма злобно посмотрел на лейтенанта, то сразу начались сборы, и вскоре веселое общество пустилось в путь.
Просто удивительно, до чего быстро прошла больная лодыжка после того, как последний из участников пикника скрылся за поворотом аллеи. А к тому моменту, когда папоротники были посажены и двуколка готова, Джек уже был весел и, как никогда, полон энергии.
- Что-то уж очень внезапно вы поправились, - заметила ему я, когда мы ехали по узкой, извилистой проселочной дороге.
- Да, - ответил Джек, - но дело в том, Нелл, что со мной ничего и не было. Просто мне надо поговорить с вами.
- Неужели вы способны прибегнуть ко лжи, лишь бы поговорить со мной? - сказала я с упреком.
- Хоть сорок раз, - твердо ответил Джек.
Я попыталась измерить всю глубину коварства, таившегося в Джеке, и ничего не ответила. Меня занимал вопрос: была бы Элси польщена или рассердилась, если бы кто-нибудь солгал ради нее столько раз?
- Когда мы были детьми, мы очень дружили, Нелл, - заметил мой спутник.
- Да. - Я глядела на полсть, закрывавшую мне колени. Как видите, к этому времени я уже приобрела кое-какой опыт и научилась различать интонации мужского голоса, что невозможно без некоторой практики.
- Кажется, теперь я вам совсем безразличен, не то что тогда, - продолжал Джек.
Шкура леопарда на моих коленях по-прежнему поглощала все мое внимание.
- А знаете, Нелл, - продолжал Джек, - когда я мерз в палатке на перевалах среди гималайских снегов, когда я видел перед собой вражеские войска, да и вообще, - голос Джека внезапно стал жалобным, - все время, пока я был в этой гнусной дыре, в Афганистане, я не переставал думать о маленькой девочке, которую оставил в Англии...
- Неужели? - пробормотала я.
- Да, я хранил память о вас в сердце, а когда я вернулся, вы уже перестали быть маленькой девочкой. Вы, Нелли, превратились в прелестную женщину и, наверное, забыли те далекие дни.
От волнения Джек заговорил очень поэтично. Он предоставил старенькому гнедому полную свободу, и тот, остановившись, мог вволю любоваться окрестностями.
- Послушайте, Нелли, - сказал Джек, вздохнув, как человек, который готов дернуть шнур и открыть душ, - походная жизнь учит, в частности, сразу брать то хорошее, что тебе встречается. Раздумывать и колебаться нельзя: пока ты размышляешь, другой может тебя опередить.
«Вот оно, - в отчаянии подумала я. - И тут нет окна, в которое Джек, сделав решительный шаг, мог бы выпрыгнуть».
После признания бедняги Сола любовь для меня ассоциировалась с прыжками из окон.
- Как вам кажется, Нелл, стану ли я вам когда-нибудь настолько дорог, чтоб вы решились разделить мою судьбу? Согласитесь вы стать моей женой?
Он даже не соскочил с двуколки, а продолжал сидеть рядом со мной и жадно смотрел на меня своими серыми глазами, а пони брел себе по дороге, пощипывая то слева, то справа полевые цветы. Было совершенно очевидно, что Джек намерен получить ответ. Я сидела, потупившись, и вот мне показалось, что на меня смотрит бледное, застенчивое лицо, и я слышу, как Сол признается мне в любви. Бедняга! И во всяком случае, он признался первым.
- Вы согласны, Нелл? - снова спросил Джек.
- Вы мне очень нравитесь, Джек, - ответила я, тревожно взглянув на него, - но... - как изменилось его лицо при этом коротеньком слове! - мне кажется, не настолько. И, кроме того, я ведь еще очень молода. Наверное, ваше предложение должно быть для меня очень лестно и вообще, только... вы не должны больше думать обо мне.
- Значит, вы мне отказываете? - спросил Джек, слегка побледнев.
- Почему вы не пойдете к Элси и не сделаете предложение ей? - в отчаянии воскликнула я. - Отчего все вы идете именно ко мне?
- Элси мне не нужна, - ответил Джек и так ударил кнутом пони, что привел это добродушное четвероногое в немалое изумление. - Почему вы сказали «все"?
Ответа не последовало.
- Теперь мне все поиятно, - с горечью сказал Джек. - Я уже заметил, что с тех пор, как я приехал, этот ваш кузен ни на шаг от вас не отходит. Вы обручены с ним?
- Нет, не обручена.
- Благодарение богу! - благочестиво воскликнул Джек. - Значит, я еще могу надеяться. Может быть, со временем вы и передумаете. Скажите мне, Нелли, вам нравится этот дуралей-медик?
- Он не дуралей, - возмутилась я, - и он нравится мне так же, как вы. |
