|
— Ну что ж, — сказал он и положил ее обратно на стол, — в необработанном состоянии — около двенадцати шиллингов за тонну.
— Двенадцать шиллингов! — воскликнул Том, вскакивая на ноги. — Ты что не видишь, что это такое?
— Ну, почему же — каменная соль.
— Каменная соль? Ты что, рехнулся? Это же алмаз!
— Лизни, попробуй, — ответил Мэдисон невозмутимо.
Том поднес кристалл к губам и тотчас отшвырнул с восклицанием, которое я не берусь повторить, и выбежал из комнаты.
Я сам был ужасно огорчен и разочарован, но тут мне вспомнилось, что Том сказал мне насчет револьвера, и я поспешил за ним, оставив Мэдисона с разинутым от изумления ртом.
Когда я вошел, Том лежал на койке лицом к стене; он был, по-видимому, слишком подавлен, чтобы откликнуться на мои утешения. Кляня на чем свет стоит Мэдисона и Дика Уортона, дьявола долины Сэсасса и вообще все в подлунном мире, я вышел вон, чтобы выкурить трубочку и освежиться после нашего утомительного приключения. Я отошел от хижины метров на сорок, как вдруг до слуха моего донесся звук, который я меньше всего ожидал услышать. Был бы это стон или проклятие, я принял бы его как нечто само собой разумеющееся; но звук, который заставил меня остановиться и вынуть трубку изо рта, был веселый, громкий смех! Через минуту Том возник на пороге собственной персоной, физиономия его лучилась предвкушением удовольствия:
— Как насчет еще одной прогулки, старина? Всего десять миль!
— Что? Еще один кусок каменной соли по двенадцать шиллингов за тонну?
— Нет-нет, вот этого нам больше не надо, — ухмыльнулся Том. — Какие же мы с тобой олухи, если такой пустяк уложил нас на обе лопатки! Присядь-ка на этот пенек, и за пять минут я тебе все растолкую, это ж ясно, как Божий день! Мало мы с тобой видели вкраплений каменной соли? А теперь скажи мне: хоть одно из них светилось в темноте, да еще вот так, ярче любого светляка?
— Да нет, я бы не сказал.
— Уверяю тебя: если бы мы дождались темноты, чего мы, конечно, не сделаем, мы бы увидели, что этот дьявольский глаз там все еще светится. Понимаешь, когда мы унесли эту дурацкую соль, мы взяли не тот кристалл. В этих местах неудивительно, что кусок каменной соли валяется в полуметре от алмаза. Просто он попался нам на глаза, и мы сгоряча сваляли дурака, а настоящий камень остался там, где и был. Голову даю на отсечение: алмаз Сэсасса лежит в том самом магическом круге, который я начертил мелом на скале. Пойдем, старик. Раскури свою трубочку, заряди револьвер; мы должны отправиться в путь раньше, чем этот парень Мэдисон успеет сообразить, сколько будет дважды два.
Не могу сказать, чтобы на этот раз я был настроен очень оптимистически. Этот чертов алмаз превратился для меня в чистое мучение. Однако вместо того, чтобы отрезвить своего приятеля, я объявил, что просто жажду поскорее отправиться в путь. Что это была за прогулка! Том всегда был хорошим ходоком и скалолазом, но в тот день волнение, казалось, придало ему крылья, я же ковылял и карабкался за ним из последних сил. Когда до цели оставалось уже около полумили, он перешел на беглый шаг, полубег и ни разу не остановился, пока не достиг белого круга на скале. Бедняга! Когда я подоспел, настроение у него было уже отнюдь не радостное: он стоял с унылым видом, засунув руки в карманы, уставившись на скалу отсутствующим взглядом.
— Посмотри, — сказал он, — посмотри! — И указал на утес. Никаких признаков чего-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающего алмаз. Внутри окружности не было ничего — плоский синевато-серый камень, большая дыра на том месте, откуда мы выковыряли свой кристалл, и еще одно или два углубления поменьше. Никаких признаков алмаза.
— Я ощупал и осмотрел каждый дюйм, — бормотал несчастный. — Его здесь нет. Кто-то тут уже побывал, увидел меловой круг и забрал алмаз. Пойдем домой, Джек, я больше не могу, я устал, мне все опротивело. Ну скажи: есть еще хоть один человек на свете, которому бы так не везло?
Я повернулся было, чтобы уйти, но прежде решил еще раз оглядеться. Том уже отошел шагов на десять.
— Постой, — крикнул я, — ты не видишь в этой окружности никаких перемен по сравнению с тем, что тут было вчера?
— Что ты хочешь сказать? — насторожился он.
— Тебе не кажется, что тут чего-то не хватает?
— Кристалла соли? — спросил он.
— Да нет, того круглого бугорка, который мы использовали как точку опоры. Мы, наверное, сковырнули его, орудуя своим рычагом. Давай посмотрим, где он и что собой представляет.
Мы принялись заново обшаривать землю у подножия скалы, рассматривая каждый камешек.
— Джек, вот он! Ура! Мы-таки добились своего! Что ни говори, а мы настоящие мужчины!
Я обернулся — Том стоял, сияя от восторга, держа в руках небольшой осколок черного камня. Осколочек был вроде бы совсем обыкновенный, но у основания его была какая-то выпуклость — вот на нее-то и указывал Том. На первый взгляд она напоминала стеклянный глаз, но в ней была глубина и яркость, несвойственная стеклу. На этот раз не могло быть никакой ошибки: у нас в руках был алмаз огромной ценности. Мы покинули долину с легким сердцем, унося с собой «дьявола», который так долго властвовал над ней.
Вот и все, сэр. Так именно оно и было. Я, наверное, утомил вас своим рассказом. Знаете, когда заходит разговор о тех суровых днях, у меня так и встает перед глазами наша убогая хижина, рядом с ней ручей и заросли кругом, и я снова слышу голос Тома. Ну, что вам еще сказать? Мы хорошо заработали на этом камешке. Том Донахью, как вы знаете, обосновался здесь и приобрел известность в городе. Я занялся земледелием и разведением страусов, дела у меня идут совсем неплохо. Дика Уортона мы тоже приспособили к делу, он теперь один из наших ближайших соседей. Если случится когда-нибудь побывать в наших краях, сэр, не забудьте спросить, где тут Джек Тернболл — Джек Тернболл из долины Сэсасса. |
