Дозор направился в сторону Фарнема, и, как оказалось, прочь от разбойников, которые, по всей видимости, следили за ним из гущи кустарника, росшего по обе стороны дороги. Найджел и Эйлвард поехали дальше и вдруг за поворотом увидели высокую миловидную женщину, которая сидела у дороги, заламывая руки и горько плача. Увидя рыдающую красавицу, Найджел пришпорил коня и в три скачка оказался возле несчастной дамы. - Почему вы плачете, прекрасная дама? - спросил он. - Могу ли я вам хоть чем-нибудь помочь как добрый друг? Неужели нашелся такой жестокосердный человек, что мог вас обидеть?
Она встала, с надеждой и мольбой обратив к нему лицо. - Ox, спасите моего отца! - воскликнула она. - Вы, случайно, не встретили дорожный дозор? Они уже прошли здесь, и я боюсь, что теперь их не догнать. - Да, они поехали дальше. Но мы тоже можем вам помочь. - Тогда умоляю, скорее! Ведь они, может быть, убивают его! Они потащили его вон в тот лес, и я слышала, как голос его замер вдали. Скорее, умоляю, скорее!
Найджел спрыгнул с лошади и бросил поводья Эйлварду. - Э, нет, сэр. Мы пойдем вместе. Сколько там было разбойников? - Два здоровенных детины. - Тогда я тоже иду. - Нет, Эйлвард, ни в коем случае, - сказал Найджел. - По такому кустарнику лошади не пройдут, а бросать их тут, на дороге, нельзя. - Я постерегу их, - вмешалась дама. - Нет, Поммерса вам не удержать. Оставайся здесь, Эйлвард, пока я не позову. Ни с места! Это - приказ.
Говоря так, Найджел, с глазами, горящими от радости . в ожидании приключений, выхватил меч и бросился в лес.
Он бежал быстро и долго; пересек одну поляну, другую, продрался сквозь густой кустарник, с легкостью оленя перемахнул через заросли терна, вглядываясь то в одну, то в другую сторону, изо всех сил напрягая слух; но до него доносилось лишь воркованье диких голубей. Однако он упорно продвигался вперед, в мыслях видя перед собой то рыдающую женщину, то ждущего спасения мужчину. И только когда заныли ноги, он, задыхаясь, остановился и вспомнил, что ему еще нужно уладить собственные дела и что пора вернуться на Гилдфордскую дорогу.
Между тем Эйлвард по-своему старался утешить женщину, которая рыдала, уткнувшись лицом в седло Поммерса. - Ну-ну, не плачьте, красавица, - говорил он, - а то, глядя на вас, я и сам заплачу. - Увы, добрый лучник, он был лучший из отцов, такой нежный и ласковый. Если бы вы знали его. Он бы и вам полюбился. - Ну-ну, полно! С ним ничего не случится. Сквайр Найджел приведет его обратно. - Ах нет, я больше никогда его не увижу! Держите меня, лучник, не то я сейчас упаду.
Эйлвард крепко обхватил ее гибкую талию. Теряющая сознание женщина прильнула к нему, закинув руку ему на плечо и обратив бледное лицо назад.
Вдруг Эйлвард увидел, что выражение ее глаз изменилось: в них мелькнула надежда, потом неистовая радость и и торжество победы, - и понял, что надвигается какая-то опасность. Он живо оттолкнул ее от себя и отпрыгнул в сторону - и как раз вовремя: на него едва не обрушился удар дубины, которую держал в руках человек еще более высокого роста, чем он сам. Он успел увидеть сжатые в бешеной ярости страшные белые зубы, взметнувшуюся всклокоченную голову и сверкающие звериные глаза. В следующий миг он, резко уклонившись от нового сокрушительного удара дубины, бросился на противника.
Обхватив обеими руками разбойника, прижав лицо к его косматой бороде, Эйлвард, задыхаясь, едва переводя дух, стал сжимать его огромное тело. Это была борьба не на жизнь, а на смерть. Они топтались на пыльной дороге, то подаваясь в сторону, то отступая в другую. Дважды под натиском невероятной мощи разбойника Эйлварду едва удавалось удержаться на ногах, и дважды сила и ловкость молодости помогли ему устоять и еще крепче сдавить противника. Наконец ему повезло, он сумел подставить ногу и одним могучим рывком повалить разбойника на землю. Падая, тот хрипло закричал. Едва он коснулся земли, как Эйлвард придавил его коленом и, погрузив свой короткий меч в густую бороду, прижал острие к горлу. - Клянусь своими десятью пальцами, - вымолвил он, с трудом переводя дух, - только шевельнись, и тебе конец.
Разбойник лежал неподвижно, оглушенный падением. Эйлвард оглянулся. Женщины нигде не было - при первой же схватке она исчезла в густом лесу.
Тогда Эйлвард забеспокоился о судьбе хозяина. Ему пришло в голову, что Найджела заманили в ловушку и там прикончили. Но, к счастью, его опасения были напрасны, вскоре хозяин показался на дороге - он вышел на нее недалеко от места встречи с незнакомкой. - Клянусь святым Павлом! - воскликнул он, подходя. - На ком это ты сидишь? А где женщина, которая удостоила нас просьбой о помощи? Увы, я не нашел ее отца. - Тем лучше для вас, сэр, - ответил Эйлвард, - боюсь, что отец у нее сам дьявол. Она же, видно, и есть жена Патнемского волка. А вот это - он сам. Он напал на меня и чуть не вышиб мне дубинкой мозги.
Разбойник, открывший к тому времени глаза, перевел злобный взгляд со своего победителя на вновь пришедшего. - Тебе повезло, лучник, - сказал он, - много с кем мне приходилось бороться, но еще никому не удавалось меня одолеть. - Верно, хватка у тебя, как у медведя, - ответил Эйлвард. - Да ведь только трус поступает так, как ты, - ты хотел размозжить мне палкой голову, пока твоя жена держала меня. К тому же подло заманивать проезжих в ловушку, взывая к их жалости и прося о помощи. Мы едва не поплатились жизнью за доброту сердца. Ведь может случиться, что тот, кому по-настоящему нужна наша помощь, не получит ее. И этот грех тоже будет на тебе. - Коли против тебя весь мир, - угрюмо ответил разбойник, - деваться некуда, надо бороться изо всех сил. - Ты заслужил виселицу уже за одно только, что втянул в свое грязное дело ту красивую женщину с благородной речью. Свяжи ему руки поводьями, Эйлвард, мы отведем его в Гилдфорд.
Лучник уже достал из сумки запасную тетиву и связал пленника, как вдруг Найджел обернулся и испуганно вскрикнул. - Пресвятая Дева Мария! А где моя седельная сума? Сума была срезана острым ножом. С седла свешивались лишь концы ремня. Эйлвард и Найджел в ужасе уставились друг на друга. Потом молодой сквайр поднял сжатые в кулаки руки и в Отчаянии схватился за голову. - Браслет леди Эрментруды! - воскликнул он. - Кубок моего деда! Мне нельзя их потерять! Лучше смерть! Что я ей скажу? Я не могу вернуться домой, пока их не найду. Эйлвард, Эйлвард, как же ты дал их украсть?
Честный лучник откинул стальной шлем и почесал взлохмаченную голову. - Ума не приложу, как это случилось. Да и вы не говорили, что в сумке есть что-то ценное, а то бы я лучше смотрел за ней. Конечно, это сделал не он, я его ни на миг не выпускал из рук. Срезать сумку могла только та женщина, что убежала, пока мы боролись. |