- Ну что же, мне печально это слышать, - сказал он. - Но в подобных вещах ты разбираешься лучше меня, а потому я возьму...
- Сто пятьдесят, - прошептал ему на ухо Эйлуорд.
- Сто пятьдесят, - повторил Найджел, обрадовавшись, что обрел на этих неведомых путях хотя бы и столь смиренного проводника.
Золотых дел мастер даже вздрогнул. Юнец оказался совсем не таким простодушным воякой, каким выглядел. Открытое лицо и ясные голубые глаза всего лишь ловушка для неосторожных. Никогда еще он так не попадался!
- Пустые слова, благородный сэр, - сказал он, отворачиваясь и побрякивая ключами от своих сундуков. - Однако так уж и быть, себе в убыток дам пятьдесят.
- И сто, - шепнул Эйлуорд.
- И сто, - повторил Найджел, краснея при мысли о своей алчности.
- Ну хорошо, бери сто! - вскричал купец. - Обдери меня, как липку, разори и забирай за свои вещи полную сотню!
- Я бы навеки покрыл себя стыдом, если бы обошелся с тобой так скверно, - возразил Найджел. - Ты говорил со мной по-честному, и я никак не хочу чинить тебе убытки. А потому с радостью возьму сто...
- И пятьдесят, - шепнул Эйлуорд.
- И пятьдесят, - повторил Найджел.
- Клянусь святым Иоанном Беверлийским! - возопил купец. - Я переехал сюда с севера, где люди слывут прижимистыми, но уж лучше бы мне торговаться с целой синагогой евреев, чем с тобой, хоть ты и благородного рода. Неужто ты и правда меньше ста пятидесяти поблей не возьмешь? Увы, ты забираешь весь мой месячный доход. Черное для меня выдалось утро! И зачем только ты зашел в мою лавку? - Со вздохами и причитаниями он отсчитал сто пятьдесят золотых монет, и Найджел, не веря своему счастью, спрятал их в кожаную седельную сумку.
Минуту спустя он, весь красный, осыпал Эйлуорда благодарностями за дверью лавки.
- Увы, мой благородный господин! Торгаш нас все-таки ограбил, - сказал лучник со вздохом. - Мы получили бы еще двадцать, если бы не уступили так легко!
- Откуда ты знаешь, мой добрый Эйлуорд?
- Да по глазам его видно было, сквайр Лоринг. Не спорю, в книгах там или в гербах я мало что угляжу, а вот в глазах у людей читать умею и с самого начала знал, что он даст, сколько дал.
Они пообедали в странноприимном доме - Найджел за столом на возвышении, а Эйлуорд с простолюдинами. Потом вернулись на главную улицу и зашли в несколько лавок. Найджел купил тафту на занавесы, вино, маринады, фрукты, скатерть из Дамаска и много еще всякой всячины. Под конец он остановился перед лавкой оружейника во дворе замка и, точно ребенок сласти, начал разглядывать чудесные доспехи, нагрудники с красивой насечкой, бармицы с хитрыми застежками для лат, оплечий и шлема.
- Так что же, сквайр Лоринг, ты у меня нынче купишь? - спросил оружейник Уот, поворачиваясь боком к горну, в котором закалял лезвие для меча. - Клянуcm Тувадкаином, ковачем всех орудий, что пройди ты хоть весь лондонский Чипсайд, а лучше доспехов, что висят не этом крюке, ты там не сыщешь.
- А их цена, оружейник?
- Для всякого другого двести пятьдесят ноблей, а для тебя двести.
- Почему же мне ты их уступил бы дешевле?
- Потому что снаряжал на войну твоего батюшку, а такого доспеха мне больше изготовить не удавалось. Тогда мы их делали кольчатые, и по мне, надежный доспех из мелких колец никаким кованым латам не уступит. Но молодые рыцари что твои придворные дамы! Им подавай самое модное, вот и требуют латы, пусть они втрое дороже стоят.
- А по-твоему, кольчатые не хуже?
- Тут и спорить нечего.
- Ну, так слушай, оружейник! Латы я пока купить не могу, да только доспехи мне очень нужны для одной славной забавы, которую я задумал. Дома у меня в Тилфорде хранится тот самый кольчатый доспех, про который ты говорил, - первый доспех моего отца. Не мог бы ты так его переделать, чтобы он послужил и мне?
Оружейник смерил взглядом стройную, но невысокую фигуру юноши и расхохотался. -
- Ты шутишь, сквайр Лоринг! Тот-то доспех на очень высокого человека сделан.
- Нет, я не шучу. Мне бы только один раз обменяться с кем-нибудь ударом копья, а большего я и не чаю.
Оружейник прислонился к наковальне и задумался, Найджел с тревогой вглядывался в его покрытое копотью лицо.
- На один-то раз я бы с радостью одолжил тебе вот те доспехи, сквайр Найджел, да только вдруг из седла вылетишь ты? А тогда они достанутся твоему победителю. Я же человек бедный, и дети у меня мал мала меньше, ну и задаром их лишиться никак не могу. Но тот-то кольчатый доспех и вправду совсем цел?
- Он почти как новый. Только у ворота порван.
- Ну, укоротить его по ногам дело нехитрое - лишнее срезать да закрепить колечки снизу. А вот по туловищу подогнать - нет уж. Никакому оружейнику такое не по зубам.
- А я только на это и надеялся. Добрый оружейник, если ты правда снаряжал моего доблестного отца и любил его, то в намять его помоги мне теперь.
Оружейник со стуком швырнул на пол свой молот.
- Память памятью, сквайр Лоринг, да я же видел, как ты на ристалище в замке чуть не с одним щитом выезжал против лучших бойцов. В прошлый Мартынов день у меня просто сердце кровью обливалось, когда я увидел, какое у тебя убогое снаряжение, и все-таки ты одолел сэра Оливера, хоть толстяк и напялил на себя миланскую броню. А когда ты едешь в Тилфорд?
- Прямо сейчас.
- Эй, Дженкин, оседлай-ка жеребчика! - крикнул добросердечный Уот. - Пусть у меня правая рука отсохнет, коли я не отправлю тебя на бой в отцовском доспехе. Завтра мне надо быть тут, но уж нынче потружусь на тебя без всякой платы, а из почтения к твоему роду. Поеду с тобой в Тилфорд, и ты увидишь, как Уот знает свое ремесло.
Хлопотливым же был этот вечер в старом господском доме! Леди Эрминтруда уставила полки в кладовой лакомой провизией, которую накупил Найджел в Гилфорде, раскроила тафту и украсила залу новыми занавесами.
Сам же сквайр сидел с оружейником, склонясь над старым кольчатым доспехом - пластинчатый панцирь покоился у них на коленях. Вновь и вновь старый Уот пожимал плечами, словно человек, от которого требуют сделать больше, чем по силам простому смертному. Вдруг в ответ на какой-то вопрос сквайра он откинулся на спинку скамьи и принялся хохотать в пушистую бороду, не обращая внимания на свирепые взгляды леди Эрминтруды, возмущенной таким мужицким весельем. Затем извлек из мешка с инструментами заточенное долото с молотком и, все еще посмеиваясь, принялся пробивать дырку в центре железной туники. | 
