- Наша шкатулка проделывает иногда удивительные вещи, - похвасталась миссис Болсоувер. - Ей ничего не стоит взмыть под самый потолок. А ведь она тяжеловата.
- Девять фунтов, - уточнил Болсоувер. - Однако, судя по всему, наше время подошло к концу. Не думаю, что мы сегодня еще что-нибудь высидим. Сеанс прошел неплохо, можно сказать, на хорошем среднем уровне. Перед тем как включить свет, надо немного обождать. Ну, что скажете, мистер Мелоун? Если вас обуревают сомнения, выкладывайте сразу. А то есть у вас, журналистов, одна неприятная черта: сначала ни гугу, только улыбки и рукопожатия, а потом дома вы расслабляетесь, еще раз прокручиваете все в голове и пишете, что мы жулики.
Кровь застучала в висках у Мелоуна, он провел рукой по пылающему лбу.
- Не знаю, что и думать, - признался журналист, - но вечер произвел на меня сильное впечатление. Можно сказать, потряс. Кое-что я читал, но увидеть самому - совсем другое дело. Однако больше всего меня убеждают ваша искренность и душевное здоровье. В этом невозможно усомниться.
- Неплохо. Вы делаете успехи, - сказал Болсоувер.
- Я пытаюсь понять, какие вопросы могут возникнуть у моих читателей, не присутствовавших на сеансе. Нужно постараться заранее ответить на них. Во-первых, все происходило как-то необычно, по-домашнему, что ли. О духах принято думать несколько иначе.
- Теории следует основывать на фактах, - сказал Мейли. - До сих пор человечество подгоняло факты к уже готовым теориям. Надо учитывать, что сегодня мы имели дело - это ни в коем случае не бросает тень на наших добрых хозяев - с невысокими духами, имеющими вполне определенные функции. Их нельзя назвать типичными обитателями потустороннего мира, как нельзя назвать портового грузчика типичным англичанином.
- А Люк? - возразил Болсоувер.
- Он, конечно, находится на более высокой ступени. Вы его слышали и можете сами судить. Еще вопросы, мистер Мелоун?
- Если можно. Почему все вершится в темноте? Это может вызвать определенные подозрения. Почему спиритизм так тяготеет к мраку?
- Не всегда, а только в случае работы с предметами. Тогда полная темнота действительно необходима. Это связано с причинами химического порядка. Фотограф ведь тоже проявляет пленку в темной комнате. В основе фотографирования лежит перенос на светочувствительную пленку тончайшей материальной субстанции с человеческого тела; затем в темной комнате она проявляется и закрепляется. Нечто подобное происходит и здесь. Теперь понятнее?
- Пожалуй, да. Но все равно жаль. Здесь самое уязвимое место.
- Иногда кое-что получается и на свету, - сказал Болсоувер. - Может, Уи Ван еще не ушла? Обождите минутку. Где у нас спички? - Он зажег свечу, после долгого сидения в темноте все отчаянно заморгали. - Сейчас посмотрим.
Среди прочих предметов, которыми забавлялись неведомые силы, было деревянное блюдо. Болсоувер пристально смотрел на него; остальные стали глядеть туда же. Все уже поднялись, но с места не двигались. До блюда было около трех футов.
- Уи Ван, ну, пожалуйста, - попросила миссис Болсоувер.
Мелоун не верил своим глазам. Блюдо зашевелилось. Оно дрожало, затем, мелко застучало по столу, как крышка на кипящем чайнике.
- Подними его, Уи Ван! - просили все, радостно аплодируя.
При свете ярко горевшей свечи было отчетливо видно, как блюдо поднялось и стояло, пошатываясь, на ребре, как бы пытаясь удержать равновесие.
- Наклони его три раза, Уи Ван.
Блюдо три раза наклонилось, потом упало и больше не двигалось.
- Рад, что вы видели это своими глазами. Самая простая и убедительная форма телекинеза.
- В это невозможно поверить! - воскликнула Энид.
- Совершенно согласен, - отозвался Мелоун. - Мои представления о возможном значительно расширились, и вы, мистер Болсоувер, способствовали этому.
- Рад слышать, мистер Мелоун.
- Но мне все-таки непонятно, что за силы стоят за увиденным нами. Что же касается самого явления, то теперь у меня нет ни малейшего сомнения в его существовании. Я знаю, что оно есть. Желаю вам всем спокойной ночи. Ни мисс Челленджер, ни я никогда на забудем этот вечер, проведенный под крышей вашего дома.
Когда молодые люди вышли на улицу и вдохнули свежий морозный воздух, им показалось, что они попали в другой мир. Здесь сновали такси, отвозившие праздных людей в места развлечений, в театры и кино. К ним подошел Мейли, как и они, поджидавший кэб.
- Могу представить себе ваши чувства. Глядя на этих суетливых самодовольных людей, вы поражаетесь, как мало знают они об истинном многообразии жизни. Вам хочется остановить их, рассказать, образумить. Однако в ответ они назовут вас обманщиками или безумцами. Смешно, не правда ли?
- Мои мысли в полном смятении.
- Завтра все придет в норму. Любопытно, как мимолетны такие впечатления. Еще станете убеждать себя, что вам все приснилось. Ну что ж, прощайте. Если я вам понадоблюсь, всегда к вашим услугам.
Всю дорогу домой друзья - язык не поворачивается назвать их влюбленными - промолчали. Выйдя из кэба, Мелоун проводил девушку до дверей квартиры, но войти не посмел. Он чувствовал, что сейчас не смог бы вынести насмешек Челленджера, обычно только забавлявших его. Вроде тех, что услышал краем уха.
- А, Энид... Так где ж привиденьице? Вытряхивай его прямо на пол, дай-ка взглянуть.
Вечерние приключения завершились, как и начались, громовым хохотом профессора, который сопровождал Мелоуна до самого лифта. | 
