- Вы не могли бы процитировать его слова?
- Я неплохо знаю Новый Завет, но не наизусть. Это там, где он говорит, что дар человеческого языка присущ всем непосвященным, но дар ангельского, духовного языка дается лишь избранным. Говоря другими словами, опытный спиритуалист не станет интересоваться объектами чувственного восприятия.
- Посмотрю это место.
- Найдете его в Послании к Коринфянам. У религиозного братства того времени был, видимо, высокий уровень интеллекта, если послания Павла зачитывались на службах и должным образом воспринимались.
- Разве это не общепризнано?
- И послания Павла - один из конкретных примеров. Однако я уклонился в сторону. Мой совет - не относитесь к кружку Болсоувера слишком серьезно. Это честные люди, но мелко плавают. Постоянные поиски физических подтверждений существования сверхъестественных сил похожи на болезнь. Мне знакомы такие люди, в большинстве своем женщины, которые бегают с сеанса на сеанс и всюду видят одно и то же - иногда это подлинное чудо, а иногда и обман. Разве станешь после таких сеансов лучше? Они ничего не дают душе. Нет, если уж стоишь на первой ступеньке, не теряй времени зря, сделай усилие и поднимайся выше.
- Понимаю вас. Но я-то стою на твердой почве.
- Твердой! - вскричал Мервин. - Боже, какая наивность! Однако мне пора ехать в типографию - сегодня вечером выходит моя газета. У нас небольшой тираж - всего десять тысяч, не то что у вас, плутократов утренней прессы, и я практически один делаю номер.
- Но вы хотели меня от чего-то предостеречь?
- Да, действительно, - худое энергичное лицо Мервина посерьезнело. - Если у вас есть твердые религиозные убеждения или укоренившиеся предрассудки, из-за которых вы можете, изучив феномен, разнести его в пух и прах, не лезьте в это дело вовсе - опасно.
- Что вы имеете в виду?
- Они терпимы к честным сомнениям, непредвзятой критике, но если им вредят, они становятся опасны.
- Кто это они?
- Кто? Не знаю, как их назвать. Духи, психические сущности или астральные существа. Как хотите. Неважно, кто они - великодушные или злые, несут возмездие или воздают за добро. Главное - они существуют.
- Что за чушь, Мервин!
- Не будьте так самоуверенны, Мелоун.
- Ерунда! Вновь оживилась средневековая чертовщина. Как может такой разумный человек, как вы, верить в эту галиматью!
Мервин улыбнулся своей неподражаемой улыбкой, но глаза его, пытливо смотревшие из-под густых светлых бровей, оставались серьезными.
- Не исключено, что вы измените свое мнение. Этот феномен обладает весьма странными свойствами. Хочу как друг предостеречь вас.
- Я весь внимание.
Ободренный словами журналиста, Мервин приступил к рассказу. Он знал нескольких людей, которые легкомысленно отнеслись к потусторонним силам, вели двойную игру и серьезно поплатились за это. Среди них были судьи, которые выносили несправедливые приговоры, основываясь на предвзятом мнении; журналисты, писавшие, сенсации ради, лживые материалы, бросавшие тень на спиритическое движение; или их коллеги, бравшие интервью у медиумов с заведомой целью их высмеять, просто любопытствующие, которые при первом знакомстве с явлением пугались и отшатывались, осудив его, хотя в глубине души понимали, что столкнулись с чем-то серьезным.
- Уверяю вас, - ответствовал Мелоун, - подобным образом можно объяснить любой трагический случай. Предположим, мистер Джонс назвал Рафаэля мазилой и вскоре после этого умер от грудной жабы. Следовательно, критиковать Рафаэля опасно? Если следовать вашей логике...
- Думайте, как хотите.
- А вот другой пример. Возьмем Моргейта. Он материалист и, значит, убежденный противник спиритизма. Но он преуспевает, вот и профессорское звание недавно получил.
- Честный враг - совсем другое дело. Никому не запрещается иметь другие убеждения.
- А что вы скажете о Моргане, который разоблачил нескольких медиумов?
- Они были мошенниками, и он только сослужил добрую службу движению.
- А Фальконер? Он смешал спиритизм с грязью.
- Ах, Фальконер! А знаете ли вы что-нибудь о его частной жизни? Нет? Уверяю вас, он получил по заслугам. И не знает за что. Но когда-нибудь эти джентльмены, сопоставив факты, возможно, что-то поймут. Правда, будет уже поздно.
И Мервин рассказал страшную историю о человеке, употребившем свой незаурядный талант на то, чтобы пригвоздить спиритизм к позорному столбу, хотя и не сомневался в честности исповедующих его людей. Он поступил так из корыстных соображений. Конец этой истории был настолько страшен, что Мелоун взорвался.
- Прекратите, Мервин, - выкрикнул он с негодованием. - Я напишу то, что думаю, - меня ничем не собьешь. И не пытайтесь запугать, ни вы, ни ваши духи - никто не заставит меня изменить свое мнение.
- Никто вас и не заставлял...
- А как прикажете вас понимать? То, что вы говорите - суеверие чистой воды. Будь это правдой, вас всех надо было бы привлечь к суду.
- Привлекали, и не раз. Но мы здесь ни при чем. Однако, Мелоун, я только предупредил, а там - дело ваше. Поступайте, как считаете нужным. Всего доброго! Всегда можете застать меня в Доуне. Звоните.
Существует один безошибочный прием, позволяющий со стопроцентной точностью выяснить, есть ли в интересующем вас человеке ирландская кровь. Поставьте его перед вращающейся дверью, с одной стороны которой написано к себе, а с другой - от себя. Англичанин - существо разумное - поступит, как ему подсказывают. Ирландец же, в котором чувство независимости всегда берет верх над здравым смыслом, обязательно сделает наоборот. То же самое случилось и с Мелоуном. Предостережение, сделанное Мервином из самых лучших побуждений, пробудило в журналисте дух противоречия. Поэтому, когда он заехал за Энид, чтобы вместе с ней отправиться на сеанс к Болсоуверу, зародившаяся было в нем симпатия к спиритуалистам заметно поубавилась. Провожая молодых людей, Челленджер весь изошелся в насмешках, его лицо приняло выражение, появлявшееся у него в особенно озорном настроении - борода торчала вперед, глаза были полузакрыты, а брови топорщились.
- Дорогая Энид, обязательно прихвати с собой сумочку: попадется приличный экземпляр эктоплазмы, не забудь про отца. У меня всегда наготове микроскоп, химические реактивы и все остальное. А вдруг повезет, и ты сумеешь прихватить с собой небольшое привидение. Буду рад любому пустячку.
Громовой хохот профессора сопровождал парочку до самого лифта.
То, что мистер Болсоувер называл магазинчиком, оказалось старомодной бакалейной лавкой, расположенной в многолюдном районе Хаммерсмита. Башенные часы ближайшей церквушки как раз пробили три четверти, когда такси подъехало к лавке. В ней еще толпился народ, и потому Энид и Мелоун не вошли внутрь, а стали прогуливаться взад-вперед по улице. Тут подкатило другое такси, из которого выбрался крупный мужчина в твидовом костюме с неровно подстриженной бородой. Взглянув на часы, он тоже стал мерить шагами тротуар. Заметив молодых людей, подошел к ним.
- Позвольте узнать, не вы ли тот журналист, что собрался посетить наш сеанс... Ага, я так и подумал. Вы мудро поступили, не войдя в лавку: похоже, у старины Болсоувера выдался тяжелый денек. Пошли ему сил Господь, он стоит того. |
