- Что же я должен сделать, сэр?
- Вы должны вновь обратиться к забавной стороне вопроса. Это нравится публике. Взгляните на все с юмором, придумайте какую-нибудь старую деву, и пусть она болтает всякий вздор. Вы понимаете, что я имею в виду?
- Боюсь, сэр, все это больше не кажется мне смешным. Напротив того, я все больше и больше убеждаюсь, насколько это серьезно.
Бомон величественно покачал головой.
- К сожалению, так же считают и многие подписчики. - Он взял со стола письмо.
- Вот, послушайте: Я всегда считал вашу газету изданием, которое не осмеливается гневить Бога, поэтому хочу вам напомнить, что деятельность, которую ваш корреспондент склонен оправдывать, предана анафеме в Левите и Второзаконии. Так что если я останусь вашим подписчиком, мне придется взять на душу ваш грех.....
- Проклятый фанатик, - пробормотал Мелоун.
- Не стану спорить, но пенни, которое платит этот фанатик, ничуть не хуже любого другого. Или вот еще: Надеюсь, что в наше время просвещения и свободомыслия вы не станете поддерживать движение, которое пытается вернуть нас к отжившей свой век идее о существовании ангельской и дьявольской сущности вне нас! Если же я ошибаюсь, то прошу исключить меня из числа ваших подписчиков.
- Вот бы запереть этих господ где-нибудь вместе и заставить их самих урегулировать свои разногласия!
- Возможно, это и будет забавно, мистер Мелоун, но меня в данном случае интересует тираж Газетт.
- А не кажется ли вам, сэр, что вы недооцениваете интеллектуальный уровень наших читателей и что помимо кучки экстремистов всех сортов существует большая масса людей, на которых произвели впечатление свидетельства стольких известных и уважаемых людей? И разве не в том наш долг, чтобы знакомить подписчиков с реальными фактами, а не высмеивать таковые?
Мистер Бомон пожал плечами:
- Пусть спиритуалисты сами отстаивают свои убеждения. Мы не пропагандистская газета и не собираемся поучать читателей, во что им верить, а во что нет.
- Конечно, конечно, но я имел в виду лишь необходимость придерживаться фактов. А между тем они неизменно замалчиваются. Ну, когда это в лондонской газете появлялась серьезная статья, посвященная эктоплазме? Да никто даже не подозревает о том, что эта важнейшая субстанция была изучена и описана учеными, а ее существование было подтверждено многочисленными фотографиями!
- Довольно, - нетерпеливо перебил Бомон, - боюсь, я не располагаю временем, чтобы углубляться в данный вопрос. Я пригласил вас для того, чтобы сообщить, что мистер Корнелиус требует немедленно изменить нашу линию.
Мистер Корнелиус стал владельцем газеты не в силу каких-то личных заслуг, а лишь потому, что его отец оставил ему миллионное состояние, часть которого тот пустил на приобретение Газетт. Он редко появлялся в редакции, но газета регулярно публиковала сообщения о том, что его яхта пришвартовалась в Ментоне, или что его видели в Монте-Карло за игорным столом, или что его ждут в Лестершире на охотничий сезон. Он не обладал ни ярким умом, ни сильным характером, но время от времени вторгался в общественную жизнь, публикуя какой-нибудь манифест на первой полосе собственной газеты. Он не был распутником, но жил в свое удовольствие, окруженный роскошью, постоянно балансируя на грани порока, а изредка и переступая эту грань. При упоминании об этом ничтожестве кровь ударила Мелоуну в голову. Эта жалкая тварь, подумал он, смеет становиться между человечеством и откровением, ниспосланным свыше! Грязные руки человека, так и не сумевшего повзрослеть, способны перекрыть людям доступ к божественному источнику, пусть даже он может пробить себе и другое русло.
- Таково мое последнее слово, мистер Мелоун, - заключил Бомон с видом человека, который не намерен продолжать дискуссию.
- Очень хорошо! - заявил Мелоун. - И оно будет означать конец моей работы в вашей газете. У меня контракт на полгода, и уж после его окончания ноги моей здесь не будет!
- Как вам угодно, мистер Мелоун, - с этими словами мистер Бомон вернулся к своим бумагам.
А Мелоун, возбужденный спором, вернулся в кабинет Мак-Ардла и все ему рассказал. Старый шотландец был крайне обеспокоен.
- Э-э, молодой человек, это все ваша ирландская кровь. Хорошо бы ее разбавить шотландским виски. Вот что я вам скажу: возвращайтесь назад и скажите, что передумали.
- Ну уж нет! Не хватало еще, чтобы этот ублюдок Корнелиус, жирный, краснорожий, - я уж не говорю про его личную жизнь, - позволял себе диктовать, во что кому верить, а мне приказывал глумиться над самыми святыми вещами на земле!
- Ох уж вам не поздоровится!
- И более достойные люди жертвовали собой ради идеи! А я найду себе другую работу.
- Боюсь, что нет, если вмешается Корнелиус. Стоит вам заслужить репутацию человека несговорчивого - и для вас не найдется места на Флит-стрит.
- Да это стыд и позор! - вскричал Мелоун. - То, как здесь относятся к проблеме спиритизма, - позор для журналистики! И Англия - не исключение, в Америке дела обстоят еще хуже! Похоже на то, что в наших газетах служат самые низкие и бездушные люди, а если там и есть пара порядочных ребят, то это уникумы, которых нужно в специальных институтах изучать. И это светочи нации! Глядеть тошно!
Мак-Ардл отечески положил руку Мелоуну на плечо.
- Ну ладно, ладно, так уж устроен мир. Не мы его создали и не нам за него отвечать. Дайте срок, а то мы все спешим, все спешим. А сейчас вот что: идите-ка вы домой, хорошенько все обдумайте, и не забывайте о карьере да о своей молоденькой леди, а потом снова впрягайтесь в лямку, которую всем нам приходится тянуть, если мы хотим остаться на плаву. |