- Упорнее меня думает о моем собственном доме? - воскликнул сэр Найджел. - Боюсь, госпожа, что в этом деле вы все же ошибаетесь.
- Нет, сэр Найджел. Подойдите сюда, молодой английский оруженосец с серыми глазами. А теперь дайте мне вашу руку и положите вот сюда, мне на лоб, чтобы я могла увидеть то, что видели вы. Какая картина встает передо мной? Туман, туман, клубы тумана, и среди них высится квадратная черная башня. Вот он тает, утончается, поднимается кверху, и я вижу замок на зеленой поляне, неподалеку берег моря, а на расстоянии выстрела из лука большая церковь. По лугам протекают две речки, между ними стоят палатки осаждающих.
- Осаждающих? - воскликнули в один голос Аллейн, Форд и сэр Найджел.
- Да, это так, и они ведут упорную атаку на замок, ибо их огромное множество и они полны отваги. Смотрите, как они с яростью штурмуют ворота, хотя у них всего несколько лестниц, а остальные ряд за рядом осыпают стены своими стрелами. Среди них много вожаков, они кричат и машут, а один рослый человек с белокурой бородой стоит перед воротами, топает ногой и натравливает толпу, как доезжачий собак. Я вижу женщину, нет, двух, они стоят на стене, они подбадривают лучников. Те пускают вниз тучи стрел, мечут копья, швыряют камни. А! Высокий вожак упал, остальные отступили. Но туман снова густеет, я больше ничего не вижу.
- Клянусь апостолом, - сказал сэр Найджел, - я не допускаю мысли, чтобы в Крайстчерче могли разыграться такие события, и я совершенно спокоен за главную башню, пока моя любимая супруга вешает ключ от наружного двора в изголовье своей постели. Но не отрицаю, что вы описали замок не хуже, чем мог бы сделать я сам, и я глубоко поражен всем, что видел и слышал.
- Мне хотелось бы, леди Тифен, - заявила леди Рошфор, - чтобы вы, воспользовавшись своими особыми способностями, сказали мне, куда делся мой золотой браслет: когда я охотилась с соколом на второе воскресенье рождественского поста, он исчез без следа.
- Нет-нет, - запротестовал Дюгесклен, - не подобает растрачивать столь великую и дивную силу ради удовлетворения любопытства или на розыски в угоду даже столь прекрасной даме, как хозяйка Вильфранша. Задайте достойный вопрос, и с помощью божьей вы получите достойный ответ.
- Тогда я спрошу, - воскликнул один из французских оруженосцев, - в этой войне между англичанами и нами на чью победу можно надеяться?
- Победят обе стороны, и каждая останется при своем, - ответила леди Тифен.
- Значит, мы по-прежнему будем владеть Гасконью и Гиенью? - воскликнул сэр Найджел.
Леди Тифен покачала головой.
- Французская земля, французская кровь, французская речь. Это французские земли, и Франция их получит.
- Но не Бордо же? - взволнованно спросил сэр Найджел.
- Бордо тоже часть Франции.
- Ну, а Кале?
- И Кале тоже.
- Пусть я тогда буду проклят, и пропади они пропадом, эти предсказания! Если от нас уйдут Бордо и Кале, что же останется Англии?
- В самом деле, кажется, вашу страну ждут плохие времена, - заметил Дюгесклен. - При самых смелых наших планах мы не помышляли о Бордо. Клянусь святым Ивом, эта новость согрела мое сердце. Значит, наша дорогая родина действительно станет в будущем великой, да, Тифен?
- Великой, богатой и прекрасной! - воскликнула она. - Еще вижу, как в далеком грядущем она ведет народы, своенравная королева среди других стран, великая на полях сражений, но еще более великая в дни мира, быстро мыслящая и искусно действующая, чей единственный государь - суверенная воля ее народа от песков Кале до синих южных морей.
- Ха! - воскликнул Дюгесклен, и его глаза вспыхнули торжеством. - Вы слышите, что она говорит, сэр Найджел? А она никогда не произнесла до сих пор ни слова неправды.
Английский рыцарь угрюмо покачал головой.
- А что же будет с моей бедной страной? - спросил он. - Боюсь, что возвещенное вами сулит ей мало хорошего.
Леди Тифен сидела, приоткрыв губы, тяжело дыша.
- Боже мой! - воскликнула она. - Как понять то, что мне открывается? Откуда они, эти народы, эти горделивые нации, эти мощные государства, что встают предо мной? Я смотрю на них, а за ними возникают другие, и еще, еще до самых дальних вод. Они движутся, они толпятся! Весь мир отдан им, полон стуком их молотов и звоном их колоколов. Они называются разными именами и управляются по-разному, но все они англичане, ибо я слышу голоса одного народа. Я переношусь за моря, куда человек еще никогда не плавал, и я вижу огромную страну под другими звездами и чужое небо, и все-таки это Англия. Где только ее сыны не побывали! Чего только они не совершали! Ее флаг вмерз в лед. Ее флаг обожжен солнцем. Она лежит за другими землями, и ее тень осеняет моря. Бертран! Бертран! Мы погибли, ибо побеги от ее побегов не уступают нашим изысканнейшим цветам.
Ее голос перешел в отчаянный вопль, она воздела руки и снова опустилась в глубокое дубовое кресло, бледная и обессилевшая.
- Кончилось, - с досадой сказал Дюгесклен, приподняв сильной смуглой рукой ее поникшую голову.
- Принесите вина для дамы, оруженосец! Благословенный час прозрения миновал. |
